Обвинение предъявлено Гурову [Сборник] - Николай Иванович Леонов

устроили хорошо, и ребята ведут себя грамотно. Но все равно что-то мы упускаем. Вот почему она сегодня пришла в бар, а не в клуб, как обычно? Притом заведение выбрала не просто в своем районе, а буквально в двух шагах от дома. Она ведь не может здесь жертву присматривать и прямо на месте убить. Это ведь рискованно сверх всякой меры, разве нет?

– Может, она расслабилась, почувствовала полную безнаказанность. Кроме того, еще и свободу. Ведь работодательница ее укатила за границу, не нужно больше каждый день ходить на службу, можно полностью посвятить себя любимому увлечению.

– А может, все наоборот. Она вычислила слежку и теперь играет с нами, старается нас запутать.

В ответ Стас лишь молча пожал плечами.

– Нет, все-таки здорово, что мы сегодня взялись дежурить. Парни, конечно, молодцы, но обязательно что-нибудь упустили бы. Посмотри, народ буквально снует туда-сюда. Сложно проследить, кто уходит, кто приходит, а еще с подопечной нужно не спускать глаз. А так можно руку держать на пульсе и помочь товарищам, – проговорил Гуров.

– Ага. А ты жену предупредил, что задержишься на неизвестное время?

– Она сегодня после обеда снова на гастроли укатила. Так что я свободен словно морской ветер.

Некоторое время старинные друзья лениво перебрасывались ничего не значащими фразами, внимательно следя за входом в заведение. Потом телефон Стаса вдруг подал звуковой сигнал о том, что пришло сообщение.

– Приготовились! Она собирается уходить. Ребята сообщили.

– Такси вызывала?

– Вроде нет, – ответил Стас и пожал плечами.

– Но она должна была это сделать. Погода-то на улице какая!

– Может, она еще не знает о дожде? Он идет чуть больше часа. Татьяна к его началу уже была внутри.

– Поверь, она знает все, что ей требуется, – буркнул Гуров и начал прогревать мотор, но не стал пока трогаться с места.

Через некоторое время Татьяна Густенко показалась на пороге заведения. Молодая женщина была стройной, чуть выше среднего роста и обладала совершенно неприметной внешностью. Средней длины волосы собраны в конский хвост на затылке. На лице на первый взгляд нет ни грамма косметики.

Вообще такие лица, как у нее, принято называть невыразительными. Вроде все на месте, и черты правильные. Но ты помнишь ее, пока смотришь в упор, а отвернулся – и тут же забыл, уже вряд ли сумеешь описать.

Зато на Татьяне была довольно короткая юбка, открывающая стройные ноги, и яркая тонкая кожаная куртка.

– Смотри, Лева, одежда на ней та же самая, которую описывали свидетели по убийству на Инженерной. Она именно в ней отиралась в клубе.

– Я вижу. Татьяна не стала менять одежду потому, что она действительно работает. Мужчины запомнят ноги и юбку, женщины – куртку и, может быть, прическу, а описание лица не даст никто.

Татьяна постояла на крыльце несколько секунд, потом шагнула на тротуар, расправила плечи и спокойной, даже какой-то неторопливой походкой двинулась в сторону своего дома. Она вроде бы даже не замечала, что холодные струи дождя падали на ее лицо и шею, стекали по волосам и куртке.

– Вот это номер! Татьяна, что, собирается домой пешком идти? Здесь, конечно же, недалеко, но она без зонта, вымокнет буквально до нитки.

– Одновременно сильно усложнит жизнь тем хорошим людям, которые за ней следят, – пробурчал Гуров, выдерживая паузу и собираясь осторожно сдвинуть машину с места.

– Думаешь, она знает? – поинтересовался Стас.

– Понятия не имею. Давай-ка мы с тобой аккуратненько проводим девушку, будем ехать дворами, чтобы не засветиться, делать крюк и снова возвращаться. А ребятишки пусть пулей несутся к дому подопечной и обоснуются там, в каком-нибудь укромном уголке, во избежание всяческих неожиданностей.

– Хорошо, сейчас отдам распоряжения.

Татьяна с гордо поднятой головой так и прошла под дождем до самого дома.

Оперативники, предупрежденные полковником Крячко, заняли удобную позицию во дворе.

Гуров с приятелем осторожно, стараясь не попадаться ей на глаза и не привлекать к себе внимания, проследили весь маршрут молодой женщины. Впрочем, она шла по прямой, никуда не заходила и вроде бы была полностью равнодушна ко всему тому, что ее окружало. Ее не беспокоили ни редкие прохожие, ни машины, проезжающие мимо, ни сырая, мерзкая, слякотная погода.

Татьяна прошла в свою квартиру, зажгла свет во всех окнах, потом потушила его на кухне и оставила гореть в комнате. Наблюдатель, который занял позицию в доме напротив, докладывал господам полковникам, что ведомый объект пьет чай с бутербродами, принимает душ, переодевается в пижаму и, судя по всему, собирается укладываться на диван перед включенным телевизором.

Сейчас кроме этого человека за женщиной следили два оперативника, находившихся в машине, припаркованной во дворе. Гуров и Крячко тоже сидели в автомобиле, приткнувшемся с торца дома.

– Ну что, друг мой сердечный, – начал Стас. – Подопечную нашу мы до дома довели. Убедились в том, что она сейчас ничего не затевает и скоро заснет под монотонный бубнеж телевизора. Значит, тех трех ребят, которые следят за ее домом, вполне достаточно. Мы с тобой можем отправляться по домам, отдыхать с чистой совестью.

– Ты, если хочешь, иди, – сказал Гуров. – Я могу вызвать для тебя такси на соседнюю улицу. Тебе нужно будет всего лишь перебежать по переулку. Это займет пару минут, никак не больше. Здесь не стоит привлекать к себе внимание. Это так, на всякий случай.

– А сам ты что же?

– Я останусь. Посмотрю здесь за всем, проверю, может быть, немного поразмышляю в тишине.

– На всякий случай?

– Да. Что-то беспокойно мне, Стас, понимаешь? Так что я все равно не усну сейчас, лучше лично за всем прослежу.

– Лева, ну что тебя мучает? Не выбрала она пока жертву. Если даже и сделала это, то устала и сегодня не собирается никого убивать!

– Устала, говоришь? Есть теория, гласящая, что серийный убийца, выбрав жертву, не знает ни сна, ни отдыха, пока не воплотит в жизнь свою фантазию. Лишь тогда он может успокоиться, да и то лишь на время. Поэтому и убивает снова. Нет, наша барышня совсем не устала.

– Ну, это я так. Может, она просто пока никого не выбрала или хочет все подготовить как следует.

– Да? А почему тогда она ни за кем не следит? Что-то здесь не так. Предчувствие у меня!

– Ладно, – пробурчал Стас, поудобней устраиваясь в кресле. – Я тут посижу совсем тихонечко, тебе спокойно размышлять нисколько не помешаю.

– А что же, домой ты уже не хочешь поехать?

– Нет. В твои предчувствия я верю безоговорочно. Помнишь, как тогда, в Подмосковье, в засаде? Или на берегу теплого южного моря, когда мы банду вели?